Главная О нас Видео Газета Радио Фото АФИША Для отдыхающих Объявления Гостевая книга Вопрос/ответ Сельские поселения
Четверг, 19-Дек-2024, 00:17
Облако ссылок
РЕКЛАМА
Рыбалка круглый год
Рыбалка круглый год
Ресторан доставки "Pikachu" паназиатская кухня Pikachu
САЛОН КРАСОТЫ "КЛЕОПАТРА"kleo
Косметологический кабинет стоматологической клиники доктора Переведенцева Т. 8-909-458-76-65
Кафе"АКВАРИУМ" Т. 8-918-955-23-13 стол заказов Аквариум
Профессиональный ремонт компьютеров и ноутбуков Т. 8-918-378-24-24.
Друзья сайта
Форма входа
Телепрограмма
Статистика
Онлайн всего: 2
Гостей: 2
Пользователей: 0

Яндекс.Метрика
PR-CY.ru
Приветствую Вас Гость | RSS
Главная » 2008 » Сентябрь » 12 » ГАЗЕТА №71, 3 сентября 2008 года
12:30
ГАЗЕТА №71, 3 сентября 2008 года

Дневник солдата
 Осенью сорок первого...
Продолжение, начало в № 67, №69

13 ноября. Утро было морозное, бушевала метель, нам объявили собраться у клуба. Здесь нас разбили так, что пришлось расстаться с Жорой Лукьяновым и Ховальцем В. Они пошли на юг, а мы на север. Идти было тяжело, бушевала метель, а идти было от Крестов в Ремонтную 25 км. Пришли в три часа, разместились по квартирам, мы с Михаилом стали у одного старика со старухой. Старик занимался шитьем шуб, он нам помог пристрочить к фуражке шапки, так как у Михаила была фуражка, а на дворе мороз до 20 градусов. А потом он дал нам кусочков овчины для рукавиц. 14 ноября. Утром позавтракали супом из баранины, а на второе кабаком. В 11 часов выступили из Ремонтной в село Валуевка. Расстояние было 18 км. Идти было очень скверно, был мороз, кочки, шли больше степью. В Валуевку пришли в 3 часа дня, мне пришлось принять на себя командование и расставить людей по квартирам, так как наше командование отстало где-то сзади. Продукты пришлось получать также с опозданием. Ночью. 15 ноября. Было пасмурное, тихое, но морозное утро. Мы выступаем из Валуевской по направлению к Торговой, расстояние 40 км. Народ каждый шел самостоятельно, без всякой команды, каждый торопился, чтобы прибыть на место засветло. Шли где попало, местами была большая кочка, а местами наметы снега. По снегу было идти тяжело, потому что под снегом была кочка, которая больше изморила, чем сам поход. Кому приходилось ходить по кочке, тот хорошо представляет, как ходить по замерзшей груде. В Торговую пришли в три часа дня. Село Торговое представляло из себя очень бедный поселок. Не более 100-130 дворов. Жилые помещения были исключительно землянки. Стали размещать по квартирам, а их не хватает, так как еще не вышла 20-я колонна. Наша рота осталась без квартир. Нам предложили помещение сельского совета и контору сельпо. Но это были нежилые помещения, в них было холодно, а на дворе 10-15 градусов мороза. Я спросил у председателя сельского совета: «Нет ли у вас поблизости хутора?». Какая-то сбоку стоящая женщина сказала, что есть хутор, но очень далеко, километров семь. Я предложил командиру роты идти туда, предложили роте, возражений не было, за исключением одного, его называли Вася Дьяченко. Он вообще всегда возражал и сейчас возражал, но его возражение не принимались во внимание. И так пошли на хутор Потаненко, вышли за село Торговое, когда было уже совсем темно, перешли через мост, повернули налево, как было сказано председателем сельского совета. Прошли не более часа, но не было видно ни огонька, ничего похожего на хутор. Люди начали волноваться. Им показалось, что пройдено уже много, а хутора все нет. Им казалось это потому, что уже было пройдено 40 км по бездорожью. Я шел уверенно, так как я днем, когда подходили к селу, заметил этот хутор, он был во впадине. Все время всматривался, не видно ли света. Вдруг показался свет, люди немного оживились, потом этот огонек исчез и опять ничего не видно – ни сбоку, ни спереди. Кто-то произнес: «Товарищи, наверное, мы заблудились». Это повторили еще несколько человек, потом все стихло, и продолжили идти. Я, не обращая внимания, шел впереди, впереди слева мигнул свет, исчез, потом справа послышался собачий лай и опять все смолкло. Впереди на горизонте показался какой-то силуэт: то ли сад, то ли стог сена. Дорога разошлась здесь. Ребята, которые были впереди меня, остановились, сошлись в кучу, решая, куда идти: «чи туда, чи сюда». Я неподалеку шел с Матвиевским, подошли и мы с ним. В это время блеснул совсем близко свет, и сейчас же стало ясно, что мы подошли к хутору: повернули влево, прошли не более 50-100 метров и действительно подошли к самому хутору. Сразу послышались выкрики: «Разводите нас скорее по квартирам, до каких пор вы будете нас водить!» Но на самом деле нельзя было этим заниматься, так как нас могли крестьяне не пустить без председателя колхоза, а кроме того, у нас кроме людей были еще и лошади, которых также надо было приютить. Но народ этого не понимал. Или вернее понимал, но каждый старался чтоб скорее приютить себя и требовал этого от меня, как от командира, невзирая на то, что я такой же был, как и все остальные. Все же мне удалось доказать людям, что этого делать нельзя и сейчас же отправился разыскивать кого-нибудь из членов правления колхоза. Я его разыскал быстро, при помощи девочки, которую я вызвал из первой попавшейся землянки. Минут через 15 я вернулся с членом правления и сейчас же всех расставили по квартирам. Здесь мы простояли 16, 17, 18 ноября. За эти дни я отремонтировал Михаилу сапоги, пошил себе рукавицы с кусочков овчинок, которые мне дал в Ремонтном хозяин квартиры. Семья, где мы стояли на квартире, состояла из 6 человек: мать, два сына, невестка и двое детей. Это были очень добрые люди, работали в колхозе. Старший из них, когда приезжал домой, то оставил младшему письмо такого содержания: «Брат, когда будешь дома, заставь мать и свою жену, чтоб они ребят обстирали и готовили им есть. Без разговоров». На завтра, т.е. на 19-е мы собирались косить камыш для хозяев, но не состоялось. 18-го, под 19-е было уже собрались спать, как вдруг под окном кто-то произнес: «Товарищ Мельников, выйди сюда». Мне показалось, что это кто-то из товарищей Михаила. Ему вслед крик: «Зайдите в комнату». Когда тот зашел, то это был командир нашей роты. Он объявил нам, чтобы мы сейчас же получали продукты на пять дней, потому что завтра в пять часов утра выступаем. Продукты получили: муку и мясо. До света надо было переделать муку на хлеб и сварить мясо. Упросили хозяйку. Та с горем пополам испекла хлеб – прямо из печи и в мешок. Спешили, так как надо было выступать в пять утра. * * * Утро 19 ноября было пасмурное и морозное. Дул северный холодный ветер. Мы выступили из хутора Потапенко в Торговую. Расстояние 7 км. В Торговой не остановились, пошли прямо на Заветную, расстояние между ними 12 км. В Заветной сделали небольшой привал и пошли дальше на Киселевку. Здесь расстояние было 30 км. К Киселевке подходили часов в семь вечера. Люди уже были измучены, так как дорога была кочковата, и всю дорогу дул ветер и снег прямо в лицо. Село Киселевка было сильно разбросано, когда нас из сельского совета повели по квартирам, то нам пришлось еще по селу идти километра три с лишним. Квартиры были переполнены, в одной комнате нас ночевало 9 человек. Да и семья из шести человек, кто где. 20 ноября в семь утра тронулись дальше по направлению к Обильной – 35 км. Шли небольшой группой, с нами была и подвода. Мы нагнали впереди идущую колонну. Это была 7-я колонна. Когда мы стали ее обгонять, командование той колонны стало к нам придираться под предлогом, что вы, мол, болтающий народ и мешаете движению. «Обходите подальше нашу колонну». Я им ответил, что если вам тесно, то можете идти где-нибудь степью, и вам никто не будет мешать, а придираться к каждому и всякому я вам не советую, а то могут быть плохие последствия для вас. На этом они не успокоились, а еще больше начали ко мне приставать, добиваясь: «Как твоя фамилия?» и все больше повышать тон. Так как я был один, а их: начальник колонны, комиссар колонны и еще человек несколько, но это были люди как будто высокого звания, но низкого ума и вообще маленькие людишки, я их понял по их поведению, ведь мы проходили по своему назначению и никого не прогоняли и никому не мешали. Но этот народ – горе-командиры, очевидно, хотели показать себя на высоте своего положения. Они меня и довели до такого состояния, нанося мне незаслуженные оскорбления, что я потерял равновесие и начал в свою очередь грубить и так грубить, что они убедились, очевидно, что я мог от грубостей перейти к физическим воздействиям и бросили меня к моему счастью. Подошли три парня с Брюховецкого района и промолвили, обращаясь ко мне: «Брось их, товарищ! Идем, они – сумасшедшие». И я с ними пошел к своей подводе. В Обильную пришли в три часа дня, расстановились по квартирам. 21 ноября. Получили деньги по 70 рублей, позавтракали. С утра я помог хозяевам зарезать бычка, а потом после завтрака сел записать дневник. Вечером нам заявили выбраться из квартиры и перейти в школу. Мы знали, что в школе было равносильно под забором и решили не выходить из квартиры. Уже стемнело, когда на нашу квартиру вломились 8 человек и заявили: «А ну, выкидайся». Я спросил их: «Куда?». Мне ответили: «Это не наше дело». Я им ответил: «Скажите, пожалуйста, почему вы зашли сюда?». «У нас нет квартиры», - ответили они. «А у нас есть, - ответил я. – А что у вас нет, так это тоже не наше дело и нечего нахальничать, можете проходить дальше». Тогда один из них сказал своему человеку: «Пойди, позови командира взвода». Через несколько минут пришел их взводный и повелевающим тоном произнес: «В чем дело? Кто не хочет уходить?» Я ему ответил: «Вот ваши бойцы нахально зашли в нашу квартиру и не хотят уходить». Тогда он вспылил, подскочил ко мне: «Как ваша фамилия?». Я ему ответил: «Моя фамилия вам совершенно не нужна и каждому и всякому говорить свою фамилию я не обязан и прошу вас отойдите немного подальше, а то вы орете так…» - Дайте ваш военный билет! - Нет у меня билета! - Я вам приказываю! - А я вам, товарищ начальник, отвечаю, что вы мне его не давали, и я вам его не дам. Понятно для вас все? Тогда он попросил у рядом стоящего комиссара закурить, тот достал портсигар и дал ему закурить. Хозяйка увидела, что он закуривает, с злом предупредила: « В комнате не курить!». Тогда он быстро повернул и вышел из комнаты. Из-за сожаления к хозяевам я решил уйти с квартиры: «Ребята, собирайтесь, пойдем, пусть остаются эти нахалы». Другого выхода не было. Я надел мокрые брюки, обулся, и мы перешли в школу. В школе было холодно, грязно, спали на полу. Я эту ночь совершенно не спал: одно то, что перенервничал, а второе – было холодно. Утром рано, уже 22 ноября перед выступлением в поход, он зашел к нам в школу. Я думал, что он что-нибудь скажет, но он ничего не сказал, а наоборот, он был весел и болтал с ребятами. 22 ноября. Утро было морозное. Дул легкий северный ветер, мы выступали из станицы Обильной в Уманцево. Расстояние 27 км. Пришли в Уманцево часа в три. Разместились по квартирам. Мы попали к одним колхозникам: к двум невесткам и свекру. Они нам на ужин изготовили галушки. Потом мы их попросили, чтобы они нам испекли хлеба из нашей муки. Они нам пообещали. А утром мы поднялись, я выскочил узнать о выходе, только вышел из двора, колонна уже выступила, так что ожидать хлеба было уже поздно, так как он был еще тестом. 23 ноября. Воскресное утро было ясное, но морозное. Восток был озарен ярко-красной зарею. Мы втроем поднялись на гору, под которой было раскинуто село Уманцево. Я обернулся и взглянул на него с горы. Оно было передо мной как на ладони и выглядело очень красиво. Мы двигались по направлению к селу Абганерово, путь был длинен – 50 км. Здесь мы вышли из Калмыцкой республики и вступили в Сталинградскую область. Шли целый день большей частью по степи, занесенной снегом. Село показалось на заходе солнца, вошли в село, когда стало темнеть. …На этом записи обрываются. Боец Мельников пишет: «Смотри блокнот №2», но пока этот блокнот не удается найти. Ведь столько лет прошло… Елена Сергеевна Карпова, внучка Прокофия Поликарповича, знает деда только со слов своей мамы. От нее узнала, что до конца войны дед не дошел – заболел туберкулезом и его отправили домой…умирать – настолько он был обессиленным. Но стараниями жены, которая оставалась в Ахтарях с дочерью, Прокофий Поликарпович дожил до 1951 года и умер в возрасте 48 лет. Изучив бесценные записи, нам показалось необходимым найти родственников упомянутых в блокноте бойцов. Судя по всему, наиболее близким к Прокофию Поликарповичу был Михаил Винсковский. Нам удалось кое-что выяснить о его судьбе. Мы встретились с 80-летней племянницей Михаила – Антониной Архиповной Тарасенко, которая и рассказала о мужчинах своей семьи Винсковских. Отца ее ввиду пожилого возраста на фронт не призвали, а вот 20-летний брат Николай с войны не вернулся. Не вернулся и дядя Михаил, который в мирное время был парикмахером (о чем и пишет в своем блокноте П.Мельников – прим. редакции). Погиб на фронте. Но оставались у него три дочери, которые сейчас проживают в Ейске. Связь с ними у Антонины Архиповны утеряна. Знает только, что одна из них – медицинский работник. Мы в свою очередь решили на этом поиски не останавливать. Обращаемся ко всем, кто может нам помочь в этом благородном деле. Потомки солдат 41-го должны знать, что пришлось пережить их отцам и дедам. Мы будем благодарны за любую информацию. Подготовила Ирина ЧУМАК.
Просмотров: 644 | Добавил: atv | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Газета онлайн
Случайные статьи
Рассвет на братских могилах
Выборы прошли демократично
Бескозырка бессмертия
«Через два-три года наш город мы не узнаем», -
Учитесь на чужих ошибках!
Реклама



Облако Фотографий


Copyright MyCorp © 2024